Казакевич Максим - Алекс [СИ]

— А у нас есть связь с поверхностью?

— Да, конечно. Спутниковая, если антенна еще цела, да и простая кабельная связь имеется. А что?

— Отлично, господин секретарь. Тогда у нас все хорошо. Нам надо попросить помощи у мадам Пуберо.

— А она-то нам как поможет? Она ж… — удивленно вопросил Валонсио и тут же все сразу понял. — Какой же я болван, — хлопнул он себя по лбу, — конечно же, мадам Пуберто нам поможет. Сейчас же, после отставки губернатора, она встала во главе сил обороны. Как же я так не подумал….

И он убежал из комнаты. Янус дернулся было следом, но вдруг остановился. Развернулся и пристально посмотрел на Алекса. Смотрел долго, словно не силах принять какое-то важное решение. Наконец, Алекс не выдержал его безмолвного взгляда:

— Что?

Янус заколебался. Еще несколько секунд сомневался, стоит ли ему открываться посторонним людям и наконец, решился. Подошел к Алексу, опустился на одно колено и склонил голову.

— Благословите меня, радиант, — тихо попросил он.

Все в комнате удивленно воззрились на телохранителя Валонсио. Тот стоял на одном колене, терпеливо ожидая благословления, и не обращал внимания на присутствующих. Затем взгляды один за другим уставились на Алекса.

— Что это значит? — спросила у него Аня, заглядывая бездонными глазами прямо в душу. — Какой еще радиант? Он о чем?

Алекс покраснел как тогда на корабле, когда пленные команиксы требовательно выпрашивали у него благословления. Ему хотелось провалиться.

Выручил Унцегакен.

— А это значит, что господин Янус является комиксом. И сейчас он хочет получить благословления у одного из хранителей жезла. Так ведь?

Янус молча кивнул.

— Какого еще жезла? Ты мне ни о чем не рассказывал.

— Я… — попытался было ответить подруге Алекс и поперхнулся. Когда прокашлялся продолжил. — Я тебе объясню, позже. Когда все закончится.

— А почему бы это не сделать сейчас? Зачем откладывать?

— Аня, потом, — попросил ее Алекс и посмотрел на нее с такой мольбой в глазах, что та отступилась. — Это было секретом, очень большим. Но я тебе все объясню позже. Обещаю.

А Янус так и стоял на одном колене, терпеливо ожидая, когда самый необычный хранитель скипетра «Воли мира» снизойдет до своего самого преданного поклонника.

— Благословите меня, радиант, — промолвил он еще раз, и казалось, еще ниже склонил свою голову.

— Ну, давай, Дронин, не стесняйся, — подтолкнул в спину капитан, — видишь, человек тебя ждет.

Алекс подошел к комиксу. Напряг память, пытаясь припомнить те самые слова, которые у него вымаливал седовласый отсиз Биизна. Но память, на которую он никогда не жаловался, в этот раз его подвела. Нужные слова никак не приходили на ум и потому, как и тогда, на корабле, пришлось импровизировать. Он перекрестил православным знамением макушку Януса и громко, нараспев, сказал:

— Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь, — и тут он вспомнил те самые заветные слова, которые вымаливали у него комиксы, и поспешил добавить, — Мать с тобой, Янус.

Телохранитель улыбнулся. Распрямил спину, поднял голову. В глазах его стояли слезы.

— Меня зовут Айанусс, хранитель, семя из фамилии Матэдэ — сказал он, поднимаясь с колен. — Я первый за свои семь прошедших поколений удостоился чести быть благословленным самим хранителем. Это для меня большая честь и мне теперь не стыдно вернуться на родину и умереть на своей земле. Но, если вы позволите, то я желал бы прежде быть вашим преданным слугой и охранять вас от…, - он на секунду замялся, подыскивая нужное слово, — …от неразумных поступков.

Кто-то фыркнул за спиной.

— Не понял? — опешил Алекс. — Зачем меня охранять? Я не желаю иметь никакого слуги, чай не графья.

Он энергично замотал головой, взмахнул руками, словно отстраняясь от самой мысли, что ему будут прислуживать. До этого момента он как-то и без слуг обходился, обойдется и в будущем.

— Я, наверное, неправильно выразился, — попытался исправить свою оплошность Янус. — В нашем понимании слуга — это человек, который глубоко благодарен другому, более уважаемому члену общества, и стремиться быть его другом, готовым придти на помощь по первой же необходимости. Я ни в коем случае не стремлюсь прислуживать вам, если вас это пугает, я всего лишь хочу быть вам полезен и помогать в трудную минуту, где бы вы не были. Это для меня наивысшая благодарность. Позвольте быть вашим другом, радиант, — и комикс снова преклонил колено, ожидая милостивого разрешения быть «слугой».

Алекс молчал. Он не знал, что ответить этому могучему мужчине, который смиренно ожидал его решения. Все это было внове.

— Ну… э-э, Янус, хорошо, — наконец промолвил он и на лицо комикса легла счастливая улыбка. — Я не против. Но не называй меня больше радиантом… и хранителем тоже, мне это режет слух.

Янус поднялся с колена и счастью его не было предела. Он сиял.

— Вы привыкните, радиант….

А между тем бой в недрах убежища длился уже более часа. Противник захватил первый и выше этажи и теперь пытался пробиться вниз, в подземные уровни. Солдаты Гихилиана дрались ожесточенно, не экономя боеприпасов, так, словно они были у них нескончаемы. На каждый одиночный прицельный и экономный выстрел они отвечали ливнем пуль, заставляя бойцов спецназа прятаться за углы и в бессильной злобе скрежетать зубами. Как так случилось, что в убежище, которое как раз и было предназначено для таких вот оборонительных боев, не оказалось набитого склада с боеприпасами, никто сказать не мог, и тем более сам Иоанн Валонсио. Секретарь и знать не знал, что должно было быть положено на таких вот фортах, да и откуда ему, человеку сугубо гражданскому. В тот момент, когда он принимал решение о том чтобы встретить здесь экс-губернатора, он полагал, что все здесь в порядке и никаких неприятных сюрпризов не ожидалось. Ан нет, он ошибался. Судя по всему, форт давным-давно вывели из списка оборонительных сооружений и законсервировали. Он этого не знал.

Комнаты управления уже давно захватили. Валонсио успел тогда пообщаться с мадам Пуберто, матеря ее за непроходимую тупость и требуя военной помощи. Дородная тетка на том конце провода слушала его гневную, не то мольбу, не то требование и холодела от того, что она теперь принимает такие ответственные решения. Она и думать не думала, что вступая на пост руководителя «по чрезвычайным стихийным и техногенным катастрофам» может когда-нибудь командовать вооруженными силами. Ей это и в голову не приходило, однако ж, вот…, он нее требуют послать на усмирение взбунтовавшегося Гихилиана все имеющиеся окрест войска. И сделать это немедленно. Уже слыша в трубку звуки раскатистых очередей и хлопков взрывов она, мертвенно бледнея, пообещала Валонсио сделать все от нее зависящее.

Спецназ держал оборону на последних четырех подземных этажах. Все что выше было уже под контролем противника и он, этот противник, и не думал останавливаться. Его напор был могуч и не было той силы, что способна была его остановить. И хоть Гихилиан потерял уже добрую треть людей, его это не смущало. Осталось всего ничего, и он хотел как можно скорее добраться до предавшего его человека, бывшим ему когда-то верным.

Раскатистые громы от многочисленных очередей носились по темным коридорам подвальных этажей. Яркие вспышки выстрелов и уносящиеся во мрак трассы создавали феерическое зрелище, и в другой бы момент этим можно было бы залюбоваться. Но не сейчас, когда каждая такая вспышка несла смерть неосторожному.

У майора Бро все лицо было залито кровью и потом. Он стоял на одном колене и из-за угла выцеливал очередного смельчака, рискнувшего пересечь перекресток коридоров. Расстояние в семь широких шагов он сам бы смог перескочить за одну-две секунды, да и тот смельчак наверное тоже. Но для майора эти две секунды в перекрестии его прицела означало уверенное поражение еще одной цели. Именно так, не смерть человека у которого есть семья и возможно дети, а цели, бездушного и подвижного контура. Никаких эмоций в бою, даже в таком дерьмовом.

В его отряде насчитывалось уже семнадцать погибших. И около четырех десятков раненых. Солдат Валонсио он не считал, ибо это были не его люди и принимали участие в бою лишь на второстепенных ролях. Им не хватало выучки и потому их потери были гораздо более велики. Дерьмовый бой в дерьмовом месте и в дерьмовое время. В какой-то момент он хотел самолично придушить Валонсио и выкинуть его труп под ноги Гихилиану, но сдержался… неимоверным усилием воли. Одернул себя, вспоминая первое в его жизни сражение, и решил идти до конца, чтобы там не было.

И вот смельчак решился. Силуэт гигантским прыжком преодолел половину пути и уже скакнул дальше, как майор плавно надавил на спусковой крючок. Пуля сразила прыгунка уже возле самого спасительного угла. Тот дернулся, ноги его вмиг ослабли и тело, заваливаясь вперед, по инерции улетело за край.